Почему ФПБ – это не профсоюз, а «приводной ремень власти»

Эта церемония существует в провластной ФПБ с 2018 года, еще со времен руководства Михаила Орды. Текст клятвы состоит из пафосных обещаний «верно служить, свято соблюдать, всецело отдавать, чтить, преумножать и крепить» – затертых до бессмысленности идеологических клише.

Любопытными на этой церемонии стали разве что слова заместителя председателя ФПБ Вадима Грачева, который сказал: «У нас с вами нет административного ресурса, поэтому главное в профсоюзной работе – авторитет конкретного человека, лидера в трудовом коллективе».

Мягко говоря, чиновник лукавит: должность главы Федерации (единственная среди общественных организаций) входит в кадровый реестр главы государства, а Лукашенко периодически принимает руководителя ФПБ с докладом. Как это было, например, в июне 2024-го, когда Юрий Сенько заявил о готовности к выполнению поставленных задач.

Так какие же задачи выполняет сегодня встроенная в систему власти ФПБ, и почему режим Лукашенко так жестко расправился с независимыми профсоюзами, уничтожив их в 2022 году?

«Ничего нового Лукашенко не придумал: ФПБ все тот же приводной ремень власти, как и в советские времена»

Заместитель председателя Беларуского конгресса демократических профсоюзов (БКДП) Сергей Антусевич сказал «Салiдарнасці», что возникновение независимых профсоюзов стало следствием того, что окно возможностей, которое открылось на сломе эпох, было использовано эффективно:

— Люди, которые стояли у истоков создания независимых профсоюзов, понимали, что с той организацией, которая назвалась ВЦСПС – советскими профсоюзами – ничего толкового не получится, потому что они подчинялись в то время партийным комитетам на предприятиях, то есть фактически государству.

Прошло не так много времени по историческим меркам, и профсоюзы, входящие в ФПБ, все так же, если не в большей степени подчинены нынешней власти и, более того, основательно встроены в нее.

Попробуйте сейчас не быть членом ФПБ на каком-нибудь крупном предприятии. Вы не получите многие, достаточно большие выплаты. И это уже закреплено законодательно в Трудовом кодексе. Поэтому Федерация и рапортует, что у них 100-процентный охват.

А нас как независимые профсоюзы отличало прежде всего то, что решения всегда принимались независимо от власти и нанимателей. Мы свободно избирали своих лидеров. А сейчас в Беларуси глава ФПБ находится в кадровом реестре главы государства. То есть, если председатель Федерации подчиняется президенту, то все остальные подчинения по цепочке происходят автоматически.

Ну и плюс у нас есть и идеологическая вертикаль. Теперь это не просто дополнительная нагрузка на предприятия, а бывшие (или не бывшие) сотрудники силовых структур, состоящие в штате, чья основная задача – контролировать лояльность и благонадежность работников.

Павел Соколовский, один из лидеров Беларуского независимого профсоюза на «Беларуськалии», в разговоре с «Салiдарнасцю» рассказал о своем опыте знакомства с принципами работы провластных профсоюзов:

— Есть такая практика, когда в отделе кадров «Беларуськалия» при приеме на работу дают и бланк заявления на вступление в Белхимпрофсоюз. И люди особо не задумываются – просто заполняют этот бланк и подписывают. Таким образом многие и становятся членами профсоюза, который входит в ФПБ.

Освобожденные руководители Белхимпрофсоюза – это часто бывшие мастера или начальники участков или отделений, которые руководили рабочими. То есть ставились люди, удобные руководству, ни о какой выборности речь не шла. А теперь представьте, что такой человек становится лидером профсоюза.

Кстати, большая часть руководства «Беларуськалия» были членами Белхимпрофсоюза. И как в таком случае профсоюзы могут представлять интересы рабочих? Здесь возникал конфликт интересов. Но для них это было в порядке вещей.

Мне всегда это было непонятно: профсоюз же должен предлагать улучшение условий труда, например. Но даже если он предлагает, то генеральный директор, член Белхимпрофсоюза, говорит: нет, так не пойдет.

Очень часто Белхимпрофсоюз становился на сторону нанимателя. У них нет и никогда не было механизмов противостояния позиции нанимателя.

Представитель Беларуского конгресса демократических профсоюзов Роман Ерошеня с иронией относится к тому, что сейчас ФПБ утверждает, будто бы ей 120 лет. В разговоре с «Салiдарнасцю» он отметил, что профсоюзы прошлого не похожи на нынешнюю Федерацию – это две разные организации по своей сути, задачам и деятельности.

— Рабочее движение в Беларуси началось во второй половине XIX века, и первые профсоюзы были по сути своей независимыми, потому что создавались рабочими для защиты своих интересов. Именно рабочие влияли на политику профсоюзов.

Например, в Минске возникла еврейская социалистическая партия Бунд, которая имела большое влияние в рабочей среде западных губерний Российской империи. Именно поэтому на нее обратило серьезное внимание Охранное отделение, и в конце-концов с помощью вербовки некоторых арестованных членов Бунда, которые внесли раскол в организацию, инициировало создание Еврейской независимой рабочей партии, чью деятельность контролировала полиция. Правда, просуществовала эта партия недолго, около двух лет. 

В 1917 году профсоюзы поддержали октябрьскую революцию, а затем объединились в Совет профсоюзов Беларуси. В период 20-30-х годов, все профсоюзы, входившие в этот Совет, были подчинены и включены в состав уже возникшего к тому времени ВЦСПС (Всесоюзный Центральный Совет профессиональных союзов).

По замыслу Сталина, профсоюзы должны были стать «приводным ремнем» партии. И если посмотреть на ФПБ сегодня, Лукашенко вообще не придумал ничего нового.

Стоит отметить, что в период 20-30-х годов большинство из профсоюзных лидеров, которые проводили независимую политику, были уничтожены катком сталинских репрессий. На их места пришли в основном партийные номенклатурщики, для которых это была своего рода почетная ссылка. И они занимались социальными вопросами довольно примитивного характера типа распределения путевок.

Правда, в 1978 году группой советских диссидентов было создано Свободное межпрофессиональное объединение трудящихся (СМОТ) — советский и российский профсоюз. Это была одна из первых попыток создания в СССР независимого от ВЦСПС профсоюза, однако он был немногочисленным, а его члены подвергались репрессиям и тюремным заключениям. 

Что же касается советских профсоюзов, объединенных в ВЦСПС, то рабочие воспринимали их как часть администрации, которая занимается социальными вопросами. И сегодня в Беларуси подобное восприятие в отношении ФПБ не изменилось.

«ФПБ сама залезла в политику так глубоко, что нам и не снилось»

Павел Соколовский говорит о том, что никогда не видел активной позиции провластного профсоюза в защите прав и интересов рабочих. В отличие от независимых профсоюзов. 

– На «Беларуськалии» мы занимались разными проблемами: например, стремились к тому, чтобы руководству не удавалось повысить норму выработки для шахтеров. И у нас получалось. Мы не подписывали документы – а без нашей подписи они не имели силы – и начальству приходилось идти на компромиссы и уступки.

Мы много занимались проблемами охраны труда, принимали участие в расследовании несчастных случаев на производстве. Руководство зачастую скрывало такие случаи, не тяжелые, конечно, но, например, если случались переломы рук или ног, то, как правило, это старались так или иначе замять. Людям предлагали сказать, что травму они получили не на производстве, при этом обещая золотые горы взамен. И многие соглашались.

Один мой знакомый, который работал в шахте, рассказывал, как во время обвала его немного придавило кусками породы. Он говорит: я лежу, мне все-таки больно, меня наверх не вывозят, а что-то говорят, что-то предлагают. И ты соглашаешься, потому что хочешь, чтобы тебе побыстрее оказали медицинскую помощь.

Мы рабочим объясняли, что при таких случаях могут наступать последствия для здоровья – может, не сразу, а через год-два. Тогда они просто не пройдут комиссию, а поскольку травма нигде не зафиксирована, и нет доказательств, что она получена на работе, в итоге их просто уволят без какой-либо компенсации. И наоборот, если травма зафиксирована, люди получают, например, пенсию по инвалидности или имеют право на санаторно-курортное лечение, которое оплачивается предприятием.

2020 год на многих предприятиях повысил интерес к независимым профсоюзам. На протяжении полугода было очень много заявок на вступление.

Но потом начались репрессии, и, конечно, люди уже боялись.  Для власти независимые профсоюзы представляли опасность как организации, имеющие влияние в рабочей среде и не подконтрольные государству. Поэтому они и были уничтожены режимом. 

Роман Ерошеня также считает, что Лукашенко увидел в рабочем движении и независимых профсоюзах потенциальную угрозу:

— И кстати, по сути, СССР начал разваливаться, когда начались забастовки на предприятиях и стали возникать независимые профсоюзы. Например, профсоюз горняков НПГ СССР.

Это свидетельствовало о том, что неповоротливые, большие, связанные с властью профсоюзы не справлялись со своей работой – защитой интересов трудящихся. Тогда заработные платы падали, а цены росли, возник дефицит. Всё это заставило рабочих создать свои организации.

Тогда официальные профсоюзы БССР, чтобы как-то спасти авторитет, провели свой съезд и создали Федерацию. И заявили, что с этого момента являются независимыми.

Однако у власти остались те же люди, которые были во времена СССР, с теми же связями с работодателями. На предприятиях остались те же директора, которые по-прежнему управляли профсоюзными лидерами новосозданной ФПБ и влияли на избрание профсоюзных руководителей.

Конечно, были лидеры, которые пытались трансформировать профсоюзы и вывести их из советской модели подчинения руководству предприятия. И параллельно шло развитие независимого профсоюзного движения в виде Беларуского конгресса демократических профсоюзов, который был создан Беларуским независимым профсоюзом и Свободным профсоюзом беларуским.

Сергей Антусевич говорит о том, что Федерация профсоюзов Беларуси как «приводной ремень партии», то есть нынешней власти, всегда активно помогала ей бороться с независимыми профсоюзами: 

— ФПБ всегда упрекала нас в том, что мы занимаемся политикой. Однако сами они залезли в эту политику настолько глубоко, что нам и не снилось.

И сегодня ФПБ занимается политикой на самом высоком уровне. Это «партия власти» – цитирую одно известное лицо. Многомиллионная партия власти. Хотя я уверен, что многие люди находятся там либо по незнанию, либо по принуждению, либо просто по лени своей – ну есть и есть.

ФПБ всегда была несвободной организацией в отличие от нашей. Когда мы легально работали в Беларуси, то люди чувствовали себя свободно: они могли как вступить в независимый профсоюз, так и выйти из него.  Это было наше преимущество, и мы всегда гордились тем, что у человека есть выбор – быть ли где-то или не быть нигде.

А наша задача состояла в том, чтобы убедить человека быть с нами, что мы организация тех людей, которые находятся рядом, и коллективными действиями мы сможем делать то, что невозможно сделать в одиночку.

P.S.

Уже после того, как эта статья была опубликована, было официально заявлено, что сегодня Александр Лукашенко «заслушает доклад председателя Федерации профсоюзов Беларуси».

Доклад начальнику от подчиненного…