Колесникова, Бабарико, Федута, Лабкович. Первая пресс-конференция освобожденных

В Украине прошла пресс-конференция освобожденных политзаключенных. Из присутствующих — Мария Колесникова, Виктор Бабарико, Александр Федута и Владимир Лабкович.

***

Самое срочное, что нужно сделать прямо сейчас, для Владимира Лабковича — позвонить по десятку номеров, которые он заучил, чтобы передать весточку родным политзаключенных, все еще остающихся в неволе.

— И второе по важности — в письме жена рассказала, что наши мальчики, два сына, все еще верят в Санта-Клауса. Надо не подвести, — улыбается Владимир.

***

Украинские журналисты спросили у Виктора Бабарико и Марии Колесниковой, участвовали бы те в выборах 2020 года, если бы знали, что с ними будет к 2025-му.

— Я для себя на этот вопрос ответил еще в 20 году, — ответил Бабарико. — Всю жизнь я делал то, что считал правильным и нужным. И в 2020 году я, мы, сделали то, что мы могли. Решение было правильным в момент его принятия. Поэтому — нет, я не жалею о том, что сделал.

Мы не проиграли, мы выиграли. Мы не получили приза. Но мы оказались сильнее.

— Это, наверное, самый часто задаваемый вопрос за последние 5 лет, — улыбается Мария Колесникова, — начиная от соседей по камере и заканчивая теми, кто вел следствие. Нет, я ни о чем не жалею. Я считаю, что бывают времена, которые ставят перед нами сложные вопросы, и нужно делать выбор. Я сделала его очень легко, и остаюсь уверена, что поддержала правильную идею. И я не одна, нас таких очень много.

Даже сейчас, пройдя через очень большие испытания и страдания, которые для меня частично закончились (а для многих людей все еще продолжаются, и я всегда об этом помню) — все равно считаю, что в такие переломные моменты, если ты можешь, значит, ты должен. Пожалуй, это и есть ответ.

— День не помню, но момент, когда я понял, что все было сделано правильно — когда Маша порвала паспорт, — добавил Виктор Бабарико.

***

Первые, с кем Александр Федута поговорил на воле, стали коллеги и соратники, с которыми не виделись более четырех лет, поскольку находились в разных колониях: «Нам было, что сказать и признаться в любви друг другу». А вторыми — врачи и волонтеры в госпитале, где разместили группу прибывших из Беларуси бывших узников.

— И я испытал чувство стыда за свою страну, — признается Федута. — Потому что в стране, где происходят такие события, нас принимают тепло и радушно. Хотя те же самые врачи и волонтеры до нашего прибытия и после отъезда будут оказывать помощь совсем другим людям — которые, возможно, нуждаются в ней гораздо больше, чем мы… Спасибо вам, украинцы!

***

Александр Федута рассказал, как в заключении у него пытались забрать записи и как ухудшилось его здоровье:

— Находясь в СИЗО КГБ, я написал комментарий к главной книге беларусов ХХ века — роману Владимира Короткевича «Каласы пад сярпом тваім». Следователь попытался изъять рукопись и не вернуть мне.

Я был вынужден отказаться от приема лекарств, поскольку единственным, что я мог противопоставить — это нанесение демонстративного вреда собственному здоровью.

Может быть, это причина, по которой я выгляжу сейчас так, как выгляжу и чувствую себя так, как чувствую.

Последние полтора месяца, по словам Александра Федуты, он провел в стационаре медчасти колонии, потому что состояние его здоровья серьезно ухудшилось:

— Было принято решение готовить меня к операции. Операция за несколько дней до освобождения была назначена на 24 февраля.

Поэтому я мирно спал, но в половину пятого утра замначальника колонии попросил одеться и выйти с ним. Спросил, понимаю ли я, что происходит, и сказал: ваши вещи уже в автобусе. Уже приехав сюда, я понял, почему мне не дали их осмотреть — были изъяты мои рукописи. Там не было политических записей, дневников, никакой информации, касающейся заключения: киносценарии, две пьесы и две тетради со стихами.

Из Беларуси в Украину его везли, плотно надвинув на глаза тюремную шапку — но по солнцу экс-политзаключенный понял, что «везут на юг, а юг — Украина».

— Мои планы? Они просты, в них три пункта. Первый — к сожалению, здоровье. Второй — поиск работы для того, чтобы не быть в тягость той стране, которая согласится меня принять. Пока есть какие-то силы, я не хочу быть иждивенцем, хочу работать.

И третий пункт — книги. Рукопили изъяли, но я хочу написать еще несколько книг. Не политических. Которые, может быть, останутся после меня.

Из политики я бы предпочел уйти, если вдруг обстоятельства не «впихнут» меня назад.

***

Виктор Бабарико — о давлении на него за решеткой:

— Тот, кто выходит, не должен и не может говорить, что он чувствовал, находясь за решеткой. Потому что внутри системы остается еще много людей, которые в зависимости от того, что мы скажем, будут получать — как правило, минусы.

Поэтому я буду говорить только о себе, и правду, но такую сухую. В 2023 году у меня стали случаться неконтролируемые потери сознания. И после одной такой потери сознания я очнулся — по итогу было сломано ребро, порвано легкое, двустороннее воспаление легких и, по-моему, 23 рассечения черепа.

Как это комментировать? Я не знаю, в результате чего это случилось, потому что случилось все после того, как я потерял сознание. Говорить о том, что я ударился или меня избивали, я не могу — на самом деле не знаю, что со мной происходило в бессознательном состоянии. Но факт остается фактом.

Экс-кандидат в президенты Беларуси добавил, что уже к вечеру «был на кислороде» и врачи в Новополоцке успели откачать воду из легкого и сделать операцию, а после его перевели в республиканскую больницу, где оказали дальнейшую помощь.

— После этого случая у меня не было условий, при которых происходила бы потеря сознания, — сказал Виктор Бабарико.

***

Виктор Бабарико рассказал, насколько выпал из информационного поля и строит ли планы оставаться в политике:

— В течение трех лет у меня была полная изоляция: не было возможности ни получать письма, ни звонить — полный ноль. Вчера я получил точную информацию о том, что сын находится в колонии строгого режима в Орше, что ему добавили 2 года по статье 411. Безусловно, очень переживаю, но и очень горд за то, что он достойно переживает испытания.

Но ведь он не один там. Там остались тысячи людей. Поэтому у каждого из нас сопереживание, чтобы процесс, который начался, не был поглощен с выходом медийных людей — нельзя забывать о тех, чьи фамилии мы никогда не слышали. С нашей стороны это будет большим предательством. Спать спокойно мы, и я, сможем только тогда, когда там не будет никого.

Что касается продолжения политической карьеры — если я буду нужен в Беларуси, я постараюсь что-то сделать в Беларуси. Если буду не нужен там, а только своей семье — у меня на следующий год пенсия, хоть и без паспорта… Я не знаю, честно говоря. За эти сутки я узнал только о том, что ничего не остановилось. Все, что началось, живет, и это для меня самое большое счастье. А раз оно живет, думаю, что и мы будем жить.

***

Владимир Лабкович рассказал, кому первому позвонил после освобождения.

— Наверное, жена моя будет ругаться, но я ей не первой позвонил. Я все же первым позвонил Алесю Беляцкому. Он сказал: ну вот, пять лет отдохнули, сейчас надо только работать. Второй я позвонил уже жене, говорил с детьми.

Правозащитник признался, что это был очень болезненный момент.

— Я видел свою дочь, когда ей было 13 лет. А через неделю ей 18. И это тяжелый и очень волнительный момент.

Он также рассказал, что почувствовал неловкость из-за того, что сейчас на свободе, а другие продолжают сидеть.

— Когда я проснулся, было так тепленько, я лежал на матрасе, которого не видел уже давно. И такое внимание вокруг меня. Я словил себя на мысли, что сейчас происходит со всеми теми людьми, с которыми я прошел очень многое, которые остались там. Действительно самое важное для нас, чтобы как можно быстрее они также могли провести эту пресс-конференцию.

Правозащитник отмечает, что очень важно в принципе остановить репрессии.

— Мы должны довести ситуацию до того, чтобы вообще угрозы появления новых политических заключенных в Беларуси не было. Потому что этот этот процесс может быть бесконечным. Сейчас мы освободим тысячу, две тысячи, три тысячи и на сайте «Вясны» закрыть рубрику «политзаключенные», а через полчаса ее снова открыть, потому что появились новые. И это действительно очень важно, чтобы этот процесс был остановлен, — отметил Лобкович.

***

Виктор Бабарико – на вопрос о том, что ему известно про войну и роль Беларуси в ней: «Война – это всегда плохо. Война – это причина страданий, в первую очередь, тех стран, которые вовлечены, и для людей. И точкой, которая разъединяет.

Комментировать какие-то вещи, которые ты не знаешь или знаешь односторонне, я не могу. Мы знаем, что ведутся какие-то действия. То, что там показывали беларуские средства массовой информации».

***

Журналисты поинтересовались у освобожденных, знают ли они, почему их вывезли именно в Украину.

— У меня простое объяснение, почему мы оказались в Украине, — отметил Александр Федута. — Мы видели только одну трактовку событий, происходящих в Украине. Но когда говорилось о позиции европейских государств, говорилось о том, как Европа устала от якобы иждивенческих настроений Украины, как Европа не хочет, чтобы украинцы находились на ее территории, как она не находит денег, чтобы оказывать помощь.

Вы знаете, наилучший вариант опровержения этих пропагандистских ходов, никому не доказывая и ничего никому не объясняя, избрал господин Зеленский. Он показал, что в этой ситуации очень тяжелый для украинского народа, украинцы остаются благородными людьми, искренними, со способностью и желанием помогать другим людям. Я думаю, что эта позиция очень важна и что она должна быть в Европе.

***

Правозащитник «Вясны» Владимир Лабкович поблагодарил украинскую сторону за прием, а также сообщил, что у него и присутствующих рядом нет паспортов – выдали справку об освобождении (как и ряду представителей второй группы депортированных 11 сентября, – С.)

Мы вельмі ўдзячныя украінскаму боку, што прыняў нас без дакументаў, за арганізацыю дастаўкі – яна была максімальна душэўнай, камфортнай. І мы разумеем, што гэта было цяжка ў тых умовах, у якіх зараз перабывае Украіна. З якой я, бузумоўна, выказваю поўную салідарнасць. Хачу сказать, што там, у якіх установах зняволення знаходзіўся, адсоткаў 80, калі не 90, адзінадушна падзяляюць боль Украіны.

***

Первые слова Марии Колесникой были такие:

— Очень сложно найти слова, чтобы описать, как мы рады, что мы на свободе. Мы рады, что освободили так много людей. И мы ждем следующих шагов. От себя лично хочу поблагодарить мою любимую семью, моих друзей, коллег-музыкантов, всех, с кем я когда-либо работала. Тех, с кем я дружу, и кого не знаю. Я знаю, что их много во всем мире, благодарю их от чистого сердца.

Экс-политзаключенная поблагодарила Дональда Трампа и его команду, президента Владимир Зеленского и весь украинский народ:

Мы понимаем, как это невероятно тяжело, в это время войны, когда сам украинский народ так страдает, так нас поддерживать и окружать заботой. Это чувствует каждый из нас. И я передаю слова всех беларусов, которые находятся здесь. Мы благодарны. И мы говорим большое спасибо.

Также Мария Колесникова поблагодарила Лукашенко, «за то, что он сделал возможным наше освобождение»:

— И я буду приветствовать все дальнейшие шаги в этом направлении.

И дополнила: «Я говорю спасибо всем людям доброй воли, которые все это время с нами. Большое спасибо».